Путь добра не песнопение, а труд и служение

Добродетель состоит в действии.
Латинская пословица

Слова, ставшие темой этого сочинения, являются цитатой из книги «Агни йога, или Живая Этика», в которой Николаем и Еленой Рерихами были записаны «беседы» с «Великим Учителем», Махатмой Морией. Мысль эта не нова: многие религиозные деятели предупреждали о том, что путь добра сложен и требует от человека много усилий. Причем эти усилия приходится направлять как на служение ближнему, так и на работу над собой. Например, старец Григорий Афонский говорил: «Должно знать, что всякая добродетель приобретается не вдруг, а постепенно, трудом и понуждением». А старец Илиодор Глинский учил : «Нельзя вдруг сделаться добрым и мудрым: то и другое достигается усилием, опытом, временем, стремлением к добру и строгой жизнью». Размышляя о человеческом равнодушии, святитель Феофан Затворник призывал не лениться делать добро, ибо «вера, – как говорил Иаков – если не имеет дел, мертва сама по себе» (Иак.2:17): «Нам представляются тысячи доступных случаев сделать добрые дела... помочь кому бы то ни было своим участием и своей распорядительностью в несчастных случаях.... Или поспешить на предотвращение какой-либо угрожающей опасности, неизвестной тому, кому она угрожала ...И мало ли представляется в жизни на каждом шагу подобных случаев, которые важнее копеечной милостыни, но к которым большей частью бываем, по самолюбию, тупы и глухи, потому именно, что они не касаются нас».

Мало говорить о добре, надо это добро делать. Ради него человек должен вынести и труд, и страдание, иначе грош цена его убеждениям. В вышеупомянутой книге «Агни йога, или Живая Этика» в метафорической форме объясняется необходимость духовного труда: «Фундамент глубок – рабочие, закладывая основание, не знают высоту будущих башен, но Зодчий явил уже их определение. Сурово и трудно растут определенные дела. Пусть малодушие отойдет... Идите – трудитесь».

Примером того, что путь добра – путь труда и служения, является житие Сергия Радонежского, который ушёл от мира в пустынь, где ждала его нелегкая, голодная, полная лишений жизнь, и стал основателем и игуменом монастыря, впоследствии выросшего в Троице-Сергиеву лавру. Путь его – это путь постоянного труда: физического и духовного. Ни минуты не пребывал святой в праздности: всё его время было поделено между тяжелой физической работой и молитвами. Даже став игуменом, Сергий Радонежский продолжал строить кельи, возделывать землю, носить воду, был для своих собратьев во Христе, по выражению Епифания Премудрого, его ученика и первого биографа, «как купленный раб». Борис Зайцев в очерке «Преподобный Сергий Радонежский» писал о святом так: «Меньше всего думал он об общественности, уходя в пустыню и рубя собственноручно «церквицу», а оказался и учителем, и миротворцем, ободрителем князей и судьей совести...». Сергий Радонежский шёл путем добра, стойко перенося и голод, и холод, и одиночество, и даже дьявольские искушения («Однажды ночью, когда в «церквицс» своей он «пел утреню», чрез стену вдруг вошел сам сатана, с ним целый «полк бесовский»... Они гнали его прочь, грозили, наступали. Он молился... Бесы исчезли».). Поистине, путь его был путем «труда и служения».

Не обязательно быть святым, чтобы идти путем добра. Скорее наоборот, тот, кто идет путем добра, становится для людей святым. Б.Васильев в повести «Летят мои кони...» создал образ такого человека, доктора Янсена, человека, признанного святым не церковью, а людьми, которым он служил. Доктор Янсен «обладал редчайшим даром жить не для себя, думать не о себе, заботиться не о себе». Он днями и ночами, без выходных, ходил по самым бедным кварталам Смоленска и бесплатно лечил людей. Писатель с уважением говорит о его подвижнической жизни: «Такие люди перестают быть только специалистами: людская благодарная молва приписывает им мудрость, граничащую со святостью. И доктор Янсен не избежал этого. Человек, при жизни возведенный в ранг святого, уже не волен в своей смерти, если, конечно, этот ореол святости не создан искусственным освещением. Доктор Янсен был святым города Смоленска, а потому и обреченным на особую, мученическую смерть. Нет, не он искал героическую гибель, а героическая гибель искала его». Он погиб, спасая детей из заполненного метаном колодца: их он спас, а сам выбраться уже не смог: «Так погиб последний святой города Смоленска, ценою своей жизни оплатив жизнь двух мальчиков». Путь добра – это не путь одной религии. Поэтому на похороны «последнего святого Смоленска» пришли «православные и католички, иудейки и мусульманки, лютеранки и староверки, истово религиозные и неистово неверующие». Все они «на коленях» молились «за упокой души и вечное блаженство не отмеченного ни званиями, ни степенями, ни наградами провинциального доктора Янсена». Вся жизнь доктора Янсена была трудом и служением. Он скорее всего даже и не думал о том, что идет путем добра. Он просто лечил людей. И пусть жизнь не принесла ему ни званий, ни наград, ни богатства («...дома у него деревянный топчан и книги...»), все эти псевдоценности были ему не нужны. Он жил ради людей. И умер ради людей.

Как сказал Демокрит, должно приучать себя к добродетельным делам и поступкам, а не к речам о добродетели. Путь добра – нелегкий путь. Одного желания мало. От того, кто собрался по нему идти, потребуется и решительность, и мужество... Говорить – легко, сделать – трудно.